Великий русский поэт Гавриил Державин пережил не только нескольких царей, но и несколько литературных эпох. Он начинал свою литературную деятельность в эпоху Просвещения, виднейшими представителями которой стали французские философы и литераторы Дидро и Вольтер, великий комедиограф Бомарше, автор бессмертного «Недоросля» Денис Фонвизин и правдоискатель-бунтарь Александр Радищев, а на закате жизни передал свою лиру юному Пушкину. Неудивительно, что в последние годы жизни (а прожил он по меркам 18 века очень даже немало — 73 года) его все чаще одолевали неотступные мысли об участи не только поэтов, но и царей, полководцев и других сильных мира сего, а также о сути творческого бессмертия и о бренности всего земного. Именно этим актуальным для любой исторической эпохи темам посвящены многие из последних стихотворений Державина, в том числе «Река времен», написанная незадолго до его кончины и напечатанная в журнале «Сын Отечества» уже после смерти поэта.
Сравнение медленного течения реки с неумолимым ходом времени придумал, разумеется, не Державин — оно родилось еще в древней Греции, если не раньше. Повернуть время вспять — все равно что заставить реку течь к своим истокам. И, как и положено стихии, время тоже безлично и безжалостно. Не зря Державин подчеркивает, что перед мощью времени, топящего земные царства и их владык в реке забвения, бессильна самая громкая слава. Никто из людей не избегнет «общей судьбы», все они сгинут в этой темной бездонной пучине.
В этом отношении гениальный поэт, стихотворение которого звучит как мерный погребальный звон, был и прав и неправ. Его собственное имя и творческое наследие стало бессмертным не только потому, что престарелый Державин предсказал будущее величие юного лицеиста Пушкина. Пусть не все, но многие из его стихов вошли в «золотой фонд» русской одической, сатирической и даже лирической поэзии. Вспомним и о том, что бронзовый Державин по праву занял свое место на постаменте памятника Екатерине Второй в Санкт-Петербурге в кругу других великих современников, окружающих матушку-царицу. И наконец, именно Державин, отказавшись от привычных словесных красот и торжественных фраз, написал знаменитую эпитафию непобедимому русскому полководцу — «Здесь лежит Суворов».
И все-таки имена многих именитых современников Державина, включая его коллег-литераторов, давным-давно забыты, похоронены в пыли архивов, в лучшем случае знакомы только узким специалистам. Другой вопрос, что кто-то из них действительно забыт несправедливо, в то время как другие знаменитости пробились наверх лишь благодаря знатным родственникам, влиятельным покровителям, капризу Фортуны или собственной нахрапистости. Так было, есть и будет, так что остается рассчитывать лишь на высшую справедливость, которая не допускает оплошностей.
Что до интересующего нас стихотворения Державина, то оно отличается не только глубиной мысли, но и особой торжественной и вместе с тем скорбной музыкальностью и по праву принадлежит к числу наиболее удачных творений поэта. Далеко не каждый читатель заметит, что оно является незавершенным — об этом известно лишь дотошным литературоведам, заметившим, что «Река времен» является акростихом — стихотворением, первые буквы каждой строки которого образуют в итоге слово или целую фразу. Но в данном случае поэт успел составить лишь начало предложения: «Руина, чти…», так что мы можем только догадываться, к каким результатам привело бы продолжение этого наброска, выглядящего как завершенное полноценное стихотворение.
