Дедушка Антипыч, старый лесник — один из главных и самых симпатичных персонажей небольшой повести Михаила Пришвина «Кладовая солнца», написанной специально для ребят в годы Великой Отечественной войны. Ему около восьмидесяти лет, хотя сам старик держит свой точный возраст в секрете. Он — старый и добрый знакомый писателя, изобразившего Антипыча в ряде своих менее известных, чем «Кладовая солнца», рассказов.
Подобно самому Пришвину, Антипыч превосходно знаком с повадками зверей и птиц и ладит с ними даже больше, чем с некоторыми людьми. Он любит говорить колоритными загадками и прибаутками, которые могут показаться примерами стариковского чудачества, но на самом деле полны глубокого значения.
Хотя к моменту начала повести Антипыча уже нет в живых, его мудрость и доброта играют важнейшее значение в жизни главных героев — брата и сестры, рано повзрослевших после смерти родителей. Более того, именно старый Антипыч спасает ребят от гибели, хотя в «Кладовой солнца» нет никакой магии, кроме умения автора понимать чувства и язык птиц и зверей и чудесных совпадений, сопровождающих приключения героев. Не зря сам Михаил Пришвин определил жанр своей повести как «сказку-быль».
В военные годы уже немолодой писатель жиль в эвакуации рядом с городом Переяславль-Залесский, где жил юный Александр Невский и строил свой учебный флот совсем молодой Петр Первый. Здесь находилось немало детских домов, принимавших на воспитание осиротевших ребят. Возможно, тогда у старого писателя и родился замысел написать ободряющую в тяжелые военные годы повесть для детей, хотя написана и опубликована она была уже в 1945 году.
Герои повести — двенадцатилетняя Настя и десятилетний Митраша, которые ведут свое несложное крестьянское хозяйство и работают в меру детских силенок в колхозе после того, как их мать умерла от болезни, а отец погиб на фронте. Они очень дружны и всегда стоят друг за друга, хотя «маленький мужичок» Митраша сердится, когда старшая сестра пытается опекать и наставлять его, словно несмышленого беспомощного малыша. Вот и на этот раз ребята отправились за сладкой весенней клюквой и по пути поссорились, не договорившись, по какой тропинке идти. Они отправляются в разные стороны, не подозревая, что рискуют угодить прямо в болото.
Если Митраша хочет показать свою самостоятельность, то Настей быстро завладевает азарт, перерастающий в настоящую жадность. Она хочет собрать как можно больше клюквы и натыкается прямо на гадюку, которая только что отогрелась после зимней спячки. В опасности и Митраша: услышав крик сестры, он поспешил к ней на помощь и попал прямо в трясину. И здесь появляется Травка, тоскующая о своем хозяине собака Антипыча.
В мальчике, который дружил с Антипычем, она узнает черты своего старого хозяина и помогает Митраше выбраться из болота. Спасается и Настя, которая слышит, как брат стреляет из ружья, и прибегает прямо к нему. Ребята находят друг друга, а Травка обретает нового хозяина. К тому же Митраша застрелил огромного неуловимого волка, который терроризировал всю округу, и стал настоящим героем.
Чудесное спасение меняет ребят — Настя избавляется от приступов жадности и решает отдать клюкву в детский дом для ленинградских детей, а Митраша учится прощать слабости сестры. Вот так старый Антипыч и его верная собака не только спасли двух маленьких людей, но и помогли им набраться ума-разума и лучше понимать друг друга.
Сам Пришвин, написавший многие из своих книг на автобиографическом материале, говорил, что старый Антипыч — реальный охотник и лесник, который часто сопровождал его в прогулках по лесу. Как и его герой, писатель дожил до преклонных лет, написав немало книг для детей и взрослых. Наиболее известные из них — его рассказы о животных и о русской природе, автобиографические повести о детстве и юности и сборники путевых очерков.
Многие произведения Михаила Пришвина, не только воспоминания, объединены сквозными героями. Кроме старого Антипыча, родственников писателя и друзей-охотников, это четвероногие товарищи Пришвина, в основном — охотничьи собаки. Не очеловечивая Ярика, Нерль, Верного и других умных псов, писатель раскрывает собачьи характеры настолько красочно и наблюдательно, что кажется, что и он, как старый Антипыч, тоже понимал язык зверей и смог переложить его на человеческую речь, понятную нам.
